Врачевание душ человеческих

Это верно говорят: «Светлый человек», в наше время сказать так, не кривя душой, можно не о каждом. Епископ Новороссийский и Гелен­джикский Феогност – такой. На днях Его Преосвященство встретился с коллективом «Прибоя».

 Епископ Новороссийский и Геленджикский Феог­ност (Михаил Дмитриев) – уроженец Караганды. Вышел из православной многодетной (одиннад­цать ребятишек) семьи фронтовика, отслужил в Советской армии, поступил в Московскую духов­ную семинарию постригся в монашество, рукопо­ложен в сан иеродиакона… Постриг с именем Феог­ност в честь митрополита Киевского принял на­кануне 1000-летия Крещения Руси. А геленджичане узнали его, когда в чине иеромонаха был направлен Патриархом Московским и всея Руси Алексием II в Дивноморское для организации там подворья Тро­ице-Сергиевой Лавры. Сегодня Владыка Феогност известен как мудрый духовный пастырь с ученой степенью кандидата богословия.

 … Он вышел из машины, на ходу оглаживая бороду, и волнение исчезло – в нем не чувствовалось ни показной величавости, ни манерности… Внимательный взгляд, под которым хочется стать лучше, теплая улыбка… И разговор получился теплым, откро­венным и, конечно, очень полезным: ведь каждому было о чем спросить – о времени, о людях, о жизненном и духовном опыте епископа Русской Православной Церкви. Но начали с «текущего момента».

 ИСПЫТАНИЕ СКОРО КОНЧИТСЯ

 — Ваше Преосвя­щенство, как в условиях ка­рантина выстраиваете рабо­ту епархии? Совершаются ли таинства крещения, венчания?

— Мы переживаем сложный, но не новый для нас исторический момент. Ближайшим по времени случай был зимой 1959 года, тогда многие хра­мы тоже были закрыты. А все пото­му, что советский турист из Индии привез черную оспу. В то время на­ши спецслужбы отлично сработали и успели сохранить многим жизнь, очаг болезни был быстро локали­зован…

Сегодня – отвечая на ваш вопрос, – епархия продолжает работать в обычном режиме, только с соблю­дением всех мер предосторожно­сти. Сократились лишь мои поезд­ки, которые составляют обычную жизнь архиерея – ограничиваюсь редким передвижением по Новороссийску и Геленджику по делам службы. Стараемся выполнять пред­писания Роспотребнадзора. По этой причине большинство таинств сей­час не совершается, кроме испове­ди и причастия.

Это действительно для всех испы­тание, но оно скоро кончится.

КОЕ-ЧТО ОБ ИСТИННОМ СЧАСТЬЕ

— А если перейти на «мирные» вневирусные темы – планируете ли открытие новых храмов в Геленджике и если да, то повлияют ли они на количество воцерковленных горожан?

— На данный момент в Геленджике семь храмов. Предполагаем строи­тельство храма в микрорайоне Парус, на улице Островского, в Марьиной Роще, в Широкой Щели и Кринице – проекты уже на стадии оформления земли; в Бетте заканчивается работа над проектом в византийском стиле.

Вижу, как положительно меняется отношение людей к православной церкви – я не фантазер и ничего не преувеличиваю. Скажу больше: чем быстрее наше общество воцерковится, тем нам самим легче будет.

Вот спросите меня, пойду ли голосовать за предложенные поправки в Кон­ституцию, – да, пойду; но, по сути, они не понадобились бы, если бы наше об­щество было воцерковленным. Церковь ничего нового не говорит, она утверж­дает, что брак – это союз мужчины и женщины, и никак иначе. Разве понадоби­лось бы вносить в Конституцию поправки относительно таких ужасных вещей, о которых, по сути, и говорить противно. А раз мы это прописываем, значит, об­щество больно! Основы общества рушатся. Вы понимаете, в какой опасности мы живем? Еще Екатерина Великая сказала: «Нет ничего проще, чем управлять безнравственным обществом». А когда люди здравомыслящие и рассудитель­ные, их не так просто вытащить на Болотную площадь.

Мы строим храмы не потому, что нам нужно трудоустроить священни­ков. Я хочу видеть в нашей стране, в нашем регионе, нашем городе много счастливых людей, которые истинно счастливы – в браке, в своих коллек­тивах, в саморазвитии…

БЕССМЫСЛЕННАЯ САМОЦЕЛЬ

— Владыка, как Вам кажется, что дало испытание коронавирусом всему миру?

— Кризис – это, по сути дела, суд. Возможность переосмыслить себя. Объясню на простом примере. Пред­ставьте: человек лежит прикованный болезнью к кровати. Появляется мас­са времени, и открываются глаза на вещи, которые ты раньше не замечал или не подозревал о них, – ты увидел, что твой ребенок отчужден, тебя даже не замечает; или, наоборот, он давно ждет твоего внимания, и ты начина­ешь понимать, насколько ему не хва­тало твоей любви.

Так и с карантином. Мы находились в суете дней, в рынке, который подгоняет искать не просто хлеб, а хлеб с маслом, а кого-то – и с икрой. Нам хочется все лучшего и лучшего! Оно иной раз нор­мально, человек ведь не бабочка-од­нодневка, ему нужно нормально обу­ваться, одеваться, транспорт нужен для передвижения, жить где-то нужно… Но сейчас у многих это превращалось в бессмысленную самоцель.

Средства мы превратили в цель жизни. В этом смысле пандемия нас всех притормозила. Вольно или не­вольно приходится сидеть дома, и мы видим, как, оказывается, сложно тер­петь мужа или жену, нужно заново учиться существовать вместе, терпеть, прощать с любовью. Находить свои недостатки, анализировать их: будь помягче, ты и сам не святой, следи в первую очередь за собой. Для каждого из нас это хорошая встряска.

Обществу же пандемия помогла увидеть безусловную ценность вра­чей. Через воспитание детей, через систему онлайн-обучения поняли цен­ность педагогов.

И, когда все это закончится, мне бы очень не хотелось, чтобы мы за­были про проблемы учителей и вра­чей. Очень надеюсь, что этого не бу­дет. Иначе нам в следующий раз не выиграть в этой бактериологической необъявленной войне. Ведь, не ровен час, ситуация может повториться, и к этому надо быть готовыми.

ОБЩЕЕ ДЕЛО

— В связи с пандемией многие прихожане провели глав­ный православный праздник – Пасху, дома. Как Вы счита­ете, пойдут ли люди в храм после отмены карантина?

— По-настоящему верующие люди пришли в храм. В Новороссийске, в соборе, где я служил, прихожане, со­блюдая дистанцию, заполнили абсолютно весь двор.

Пандемия многое показала. Одни проявили удивитель­ное благородство. У нас собралось более пятисот волон­теров, каждый из них был подготовлен к этой ситуации.

Вы спрашиваете – придут ли люди? Возможно, у тех, кто приходил, чтобы казаться верующим, желание и отпадет; уверен – это будут единицы. Ходить в храм – это не та по­требность, как сходить в театр: хочу испытать наслажде­ние от этой замечательной арии в исполнении этого заме­чательного тенора… Нет! Здесь несколько другое. В хра­ме происходит живая связь с Богом… Как можно ее заглу­шить? Это словно близкие, родные люди долго не видят друг друга, но разве отвыкнут они от ощущения радости – быть вместе?! Ведь даже слово «литургия» переводится с древнегреческого как «общее дело»…

— То есть развитие церкви в онлайн-среде, на Ваш взгляд, невозможно?

— Трансляция предназначена для тех, кто не может дви­гаться, кто немощен. В условиях карантина трансляция Бого­служений стала вынужденной мерой. Можно, конечно, и до­ма зажечь свечу или лампаду и помолиться перед святыми образами. Но если ты нормальный здоровый человек и мо­жешь прийти в храм помолиться – какие интернет-гаджеты могут заменить это? Да никакие. Иначе мы выродимся!

— Почему, в чем опасность, как думаете?

— Посмотрите, что было на Украине, когда некоторые ныне уже запрещенные священнослужители устраива­ли онлайн-литургии и причастия. Это же сродни Кашпировскому и Чумаку! Помните – «поставьте водичку, она зарядится, и будете здоровы»? Даже не буду ком­ментировать – это ничего общего не имеет с церковью.

НЕЛИШНЕ ПОУЧИТЬСЯ

— К слову, о развитии. Вла­дыка, могут ли православные ве­рующие в рамках туристических программ посещать культовые места других конфессий?

— Почему бы и нет. Сам не раз в пу­тешествиях посещал и мечети, и ин­дуистские, и католические храмы. Мне очень интересна история других конфессий. В этой связи вспоминаю случай в детском лагере (в этом го­ду мы решили не открываться, чтобы не искушать судьбу), так вот дети рас­сказали родителям, что мы их вози­ли к культовым погребальным соору­жениям – дольменам. Крайне орто­доксальные родители возмутились: язычество, мол. Я им так и сказал: да, действительно возил и еще раз пове­зу. Мы показываем детям, как древ­ние жители этого места верили в Соз­дателя еще до прихода Иисуса, как, почитая своих родителей, они ста­рались для них – какую нужно иметь любовь к родным и близким, чтобы сотворить такое на века и так об их памяти позаботиться. Разве этому не нужно поучиться?

У меня много друзей-мусульман, мы постоянно общаемся, наведываем­ся друг к другу в гости, есть среди них такие, кто помогает в строительстве храмов.

 НУЖДА БЫВАЕТ РАЗНОЙ

— Сегодня многие прихожане находятся в кризисе – моральном, нравственном и финансовом в том числе. Как церковь может помочь таким людям?

Он раздумчиво молчит, а потом, вздохнув:

— Да, нужда бывает разная. Бывает духовная, а бывает материальная. Порой материально легче помочь, чем духовно. Мы имеем огромный опыт помощи людям. Это и есть наша основная цель – врачевание души человеческой. При­ходите, стучите, и обрящете.

Карина МИРАКОВА, Александр БОЧНЕВ.