Общество

Тень убийцы

С начала 2015 года Геленджикским городским судом рассмотрено 149 уголовных и 1108 гражданских дел. Приводим один из криминальных сюжетов.

В детстве Петя Русанков был маленьким вулканом, искрился остроумием, ни секунды не мог усидеть на месте. Родители радовались, слыша хвалебные речи в адрес своего любимца. Радость эту, правда, не раз омрачали жалобы дворовых девчонок и мальчишек. С возмущением рассказывали они о том, что у Пети «два лица», что он вспыльчивый, грубый в общении. Может оскорбить, ни за что ни про что обидеть любого ребенка, ударить, избить.

Родители игнорировали такие вести о «шалостях» сына, полагая, что за нелицеприятными обвинениями стоит обычная подростковая зависть. Поэтому и выводов соответствующих не делали. Наоборот — баловали свое обожаемое чадо сверх меры, исполняя с завидной скоростью буквально все его прихоти.

Сколько раз коллеги по работе предупреждали Никиту Юрьевича быть построже с сыном, не делать поблажек — напрасно. «Петя у меня единственный, моя плоть и кровь, — рассуждал тот  в ответ. – Я все сделаю для того, чтобы он ни в чем  не нуждался».

Однажды Русанков-старший привез домой с дальней охоты случайно подстреленного олененка. Он был такой беспомощный и слабый… Решили выходить это дитя природы и доставить на место прежнего проживания, в долину горной речки.

В гости как раз заглянул приятель семьи Русанковых. Ранее он работал лесничим и отлично знал животный мир Кавказа. Посмотрев на четвероногого «гостя», нашедшего временный приют в сарайчике хозяев дома, сказал: «Это кавказский благородный олень, занесен в Красную книгу России».

Петя слышал разговор отца с приятелем и, когда, лесничий ушел, жестким тоном намекнул отцу: «Я уже столько времени прошу тебя купить мне моторную лодку! Друзьям уже сказал, что купишь». – «Сынок, такая лодка бешеных денег стоит! У меня их сейчас нет». – «Смотри! Не будет лодки в течение недели, я на тебя донесу, что ты оленей редких пород отстреливаешь. Понял?»

Вскоре Никите Юрьевичу по работе надо было денька на два  отлучиться в одну из станиц. Очень просил жену следить за успешно выздоравливавшим олененком, вовремя кормить, делать перевязки.

Как только за отцом закрылась дверь, Петя заперся в своей комнате, сославшись на недомогание. Мать не стала мешать сыну, резонно рассудив: пусть отдыхает мальчик. В школе за столько лет учебы «перетрудился», а тут еще на носу вступительные экзамены. Вечером позвала «захворавшего» на ужин. В ответ недовольное: «Не буду! Ешь сама».

— В какой-то неясной тревоге прошла ночь, — вспоминала Ольга Русанкова в зале суда. -К утру первым делом вспомнила про поручение мужа относительно олененка. Приготовила животному кормежку, взяла  примочки, мази, чистенькие тряпочки для перевязки ран. Зашла в сарай… и остолбенела. На цементном полу в луже крови лежало варварски убитое животное. Кто совершил это чудовищное злодеяние?!

Придя в себя, я  отчетливо увидела у стены тень сына. Сначала эта тень метнулась к порогу, затем стала метаться из стороны в сторону. Наконец остановилась подле меня… Да, это был наш Петя. Но что с ним случилось? Налитые дикой злобой глаза, в саркастической ухмылке искривленные уголки рта. В трясущихся, как у хронического алкоголика, руках — охотничий нож, подарок мужу от приятеля-лесничего.

 «Что, довольна? — прошипел любимый сынок охрипшим голосом. — Это бате к приезду  мой «подарок». На лодку моторную денег пожалел!»

Захлебываясь от слез, я кричала на сына, что пальцем не пошевелю, если муж такое пакостное отродье задушит собственными руками. Петр слушал мои стенания, не перебивая. Что-то звериное почудилось мне в его облике. Стало трудно дышать. Захотелось на воздух и бежать прочь от этого страшного места.

Когда муж возвратился, ярости его не было предела. Он первый раз в жизни поднял руку на сына. А тот сидел словно оглушенный, абсолютно безучастный ко всему. Мы стали искать в комнате Петра нож, которым он убил несчастного олененка. И неожиданно нашли сверток с белым порошком, бутылочки с вонючей жидкостью, шприцы. «Что все это значит?!» — кричал супруг на Петра. – «Это значит, что я наркоман, — выдавил тот из себя. — Дозу дай! Иначе пропаду».

— Не хочется рассказывать, что пережили мы с мужем тогда, — продолжит свое повествование уже после судебного процесса Ольга Русанкова. — Сыну становилось все хуже. Прибывшие по вызову медики дали свое заключение: у Петра от наркотической зависимости ломка. Сына госпитализировали, слава богу, спасли.

Когда Петр вернулся после лечения домой, супруг на полном серьезе сказал: «Или ты завязываешь с наркотиком, или окажешься на улице. Стены этого здания тебе больше не родные».

Согласно материалам уголовного дела, Петр уехал в одну из деревень Оренбуржья, где проживали родственники Русанковых.

Из исповеди подсудимого:

«Я жил в доме бабушки. Устроился на работу в местный совхоз, но платили там копейки. Бабушка договорилась, чтобы  меня взяли на пищекомбинат. Там тоже с оплатой  было не- густо. Зато за работу выплачивали иной раз продуктами. На пищекомбинате познакомился с двумя оренбургскими мужиками. Один из них отсидел за торговлю наркотиками. Я быстро нашел с ним общий язык. Он  пояснил, что есть у него толковые  по «этой части» ребята. С ними, мол, не пропадешь.

Я согласился. И оказался в преступной шайке. Ночами группой в несколько человек  мы совершали в Оренбурге налеты на торговые и промышленные ларьки, «бомбили» дачи  зажиточных граждан, делали налеты на ряд магазинов, наносили неожиданные «визиты» в некоторые кафе и рестораны, частные далеко не бедные дома. А также поздними вечерами «дежурили» в темных переулках улиц, парках, подъездах в ожидании запоздалых путников, чтобы за чужой счет поживиться. Таким образом, деньги на наркотик появились. А вскоре меня «завербовали» как курьера по перевозке  и доставке наркотических средств. В общем, жил на широкую ногу…

 Отец пару раз приезжал, давал деньги, привозил продукты. А однажды приехал с какой-то бабой… Молодой, интересной. Я спросил, кто это. «Моя новая жена, — ответил он. — С твоей матерью мы разошлись…»

Я, услышав такое, особо не переживал. Да и не до того мне было. Наркотик так забил мои мозги, что кроме него мне никто больше нужен и не был. Мне уже было 22. Я «прокумаривал» все, что зарабатывал. Неделями не появлялся домой. Курил марихуану, анашу. Потом «подсел» на героин. Я понимал, что все это плохо кончится, но поделать с собой уже ничего не мог. Кривая дорожка вела от преступления к преступлению. Сфера криминальной деятельности нашей преступной группировки расширялась. Развязка, как всегда, наступила неожиданно. В одну из ночей провалился план по нападению на частных водителей. В преступной группе был некий Денис Гудзин, не раз сидевший за участие в разбоях. Хронический алкоголик, наркоман со стажем. Он всегда «на дело» ходил с пистолетом ТТ, что и сыграло роковую роль».

Вначале все шло по отработанному сценарию. Подружка Петра на безлюдной дороге останавливала дорогую машину, просила водителя подбросить ее за приличную оплату к соседнему селу. Тот, не в силах устоять перед женской красотой, конечно, соглашался. В эту секунду к машине подкатывала бандитская шайка, в мгновенье ока водитель оказывался «забаррикадированным» в салоне машины. Так было и на этот раз. Но что-то не сработало в затуманенных наркотиком мозгах Гудзина. Он выстрелил, сразив водителя наповал.

А дальше произошло то, чего преступники никак не ожидали. Из-за поворота вдруг вынырнул милицейский УАЗик. Стражам порядка что-то показалось подозрительным в мчавшейся навстречу машине. Так была задержана вся бандитская шайка. При обыске в машине нашли оружие, наркотики и принявших дозы Гудзина и  Русанкова.

Каждый из бандитской шайки получил от правосудия свое. Не миновала заслуженная кара и Петра Русанкова. Из зоны он вышел через два с половиной года. Решил, что лучше всего возвратиться домой.

На горизонте появился давний недруг Русанкова, кредитор, решивший взыскать со своего должника приличную сумму за когда-то поставляемые наркотики. Русанков стал клясться-божиться, что денег нет. «А что их искать? — подал идею кредитор. — У батьки твоего их куры не клюют. И дом шикарный, дача всем на зависть, машин целый арсенал. Тряси «предков», понял?»

Да, кредитор прав: единственный выход решить денежную проблему, засело в воспаленном мозгу Русанкова, — это кланяться отцу. Когда родители развелись, мать Петра переехала жить в одно из сел Геленджика, поскольку дом был собственностью бывшего мужа, где он и проживал с новой женой.

Когда Петр появился в некогда родном ему доме, Русанков-старший сразу схватился за сердце. В последнее время оно его прихватывало все чаще, и опереться не на кого… Но сына в гости хозяин дома никак не ожидал. А тот без всякой канители с ходу: «Деньги!»

— Жил отец материально хорошо, — будет давать показания на судебном процессе подсудимый. —  Действительно, купил хорошую квартиру своей новой жене. Во дворе стояли две отличные машины. Но отец почему-то не изъявлял желания идти мне навстречу. Бубнил: «Денег нет!»

И тогда произошло непоправимое… Сын неожиданно бросился на родного отца. Перехватив железной хваткой его шею, стал давить на пульсирующую жилку, словно перед ним был заклятый враг.

— У меня и в мыслях не было убивать отца! — кричал во время судебного процесса подсудимый. — Просто я не успел подхватить его, когда он падал… Отец захрипел и упал, ударившись виском о край порога. Упал… и больше не поднялся.

В зале судебных заседаний беззвучно плачет измученная проблемами, поседевшая от горя женщина, потерявшая сразу двух дорогих ей людей: бывшего мужа и сына, сидящего в железной клетке. Вот он — так близко и так далеко, единственное дорогое для матери существо, которому она отдала всю нежность, пламень души и сердца. И что в итоге? Издерганный наркотиками, вечно требующий денег ее сынок. А по сути, незнакомый человек… Худой, с холодными, как у рыбы, глазами.

Психологи не зря говорят, что родительская любовь, всеобъемлющая и поглощающая чувства и волю, чревата особыми опасностями. В том, конечно, случае, если дети этой любви не осознают и не понимают. Как это и  случилось в семье Русанковых.

Приговором Геленджикского городского суда гр-н П.Русанков признан виновным в преступлении, совершенном по неосторожности (ст.109 Уголовного кодекса РФ), в состоянии  аффекта (ст.107 Уголовного кодекса РФ). Приговор — 2,5 года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Увы! Годы заточения в колонии даже самого строгого режима могут для Русанкова- младшего оказаться ничем перед муками совести из-за пролитой родной крови.

 По материалам суда подготовила

В. Орлова.

(Все фамилии по этическим соображениям изменены.)

Статьи по теме

Для развития
Кнопка "Вверх"